Химари — вспомним дни бывалые!

Приветствую вас, дорогие читатели. Сегодня у меня сюрприз — рада представить вам нового автора на моем блоге. Галина Николаевна Бушмакова, лаборант-исследователь ФГБУ «Государственный заповедник «Малая Сосьва» расскажет вам, кто такие химари. Надеюсь, что вам будет очень интересен ее опыт. По крайней мере, я читала, затаив дыхание, очень уж увлекательно написано.

Вступление

Лесная тропинка ведет меня по прекрасным неописуемой красоты просторам нашей величавой природы Малососьвинского заповедного края. Душа ликует, когда перед глазами открываются пейзажи с огромными кедрами, растущими на берегу святой реки Ем-Еган.

Тропинка убегает от реки, и, вот, перед взором другая картина – стройный сосняк на беломошнике. Лишайник нежный, белый, а среди него блестящие листочки брусники со спелыми темно-вишневыми гроздьями ягод, манящих к себе. Невольно наклоняешься и срываешь спелые вкусные ягоды.

А вот я увидела на стволе сосны следы химподсочки. Карра на дереве и под деревом уже ржавая конусообразная воронка… И мои мысли улетели в те уже далекие 1970-1980-е годы, когда я работала в химподсочке.

Химари — несколько слов обо мне

Я, Бушмакова Галина Николаевна, 1953 года рождения, родилась в семье сельского труженика, бывшего фронтовика Ломакина Николая Антоновича и обычной сельской труженицы-колхозницы Ломакиной Пелагеи Стефановны. Детство мое и сестры прошло в деревне Аркатово Белгородской области. А после окончания школы-восьмилетки, сестра Люба поступила учиться в техникум лесного хозяйства имени Г.Ф. Морозова (ХЛТ). Закончив школу, я тоже поехала поступать в ХЛТ. После окончания техникума, сначала работала в Кушвинском лесхозе, а в 1976 году семьей — дочь Верочка, муж и я, приехали к старшей сестре Любушке Шарыгиной в гости. С тех пор так и остались жить в Советском районе.

Сначала работали в Зеленоборском лесничестве, где организовала школьное лесничество «Зеленый Бор», — передавала свои знания и опыт детям. А в 1978 году мы переводом ушли работать в Зеленоборский ЛПХ, в цех химподсочки. «Химари» – так нас называли! Боже мой, а какие прекрасные люди – эти химари!

Для начала кратко расскажу о химподсочке. Это добыча смолы сосновой – живицы. И для этого сначала подбирали огромные массивы – базу леса сосняков, которую отводили для подсочки. Леса подбирали так, чтобы потом этот лес, где была подсочка, ушел под рубку лесозаготовок. Но это уже после того, когда лес «поработал» и дал живительную смолу, из которой изготовляли более 400 видов наименований продукции. Это и лекарственное сырье, и каучук, канифоль, лаки, краски и многое другое. Без живицы ни один космический корабль не мог выйти в космос. Вот какой важный и очень нужный продукт – живица. Слово-то от жизни – «живица» — заживляющая.

Я работала в Зеленоборском ЛПХ и поэтому расскажу о добыче живицы в нашем ЛПХ. В 1978 году начальником производственного отдела работал Неволин Юрий Дмитриевич, вот он и пригласил нас работать в цех химподсочки: мужа мастером, а меня продавцом на Северный химучасток. А всего было 4 химучастка: Северный (р. Вай ), Онжас (р. Онжас), Картопья (р. Картопья) и Междуречье (Мулымья-Холодная).

Сбор живицы. Подготовка.

На участках строили избушки, где жили химари – это вздымщики и сборщики живицы. Сколько людей – столько и судеб… А какие они были трудяги, это могут понять только те люди, кто бок о бок работал в тех условиях глухой тайги. Там не было электроосвещения, а пользовались, в основном, керосиновыми лампами. Печки топили дровами. Зимой топили снег и из снеговой воды готовили обед. Самые ближние соседи жили в пяти километрах, а то и дальше.

Тайга, и вот стоит среди нее изба. Место обычно выбирали так, чтобы рядом была вода: река, ручеек, озеро или на худой конец болото. И, конечно, по мере возможности, подбирали место поближе к дороге.

Зимой, на выбранном вздымщиком участке шла подготовка к сезону добычи живицы. Начинали окорение леса, и это очень важный и ответственный момент. Во внимание берется и диаметр сосны, и крона дерева, и место, где растет дерево, – от всех этих пунктов зависит дальнейшая работа. Выбранное дерево окоряли, закладывали зеркало карры на высоте груди, а там уже каждый год отработанный, окоряли выше.

Производить окорение лучше всего в морозные дни, при температуре -25 градусов, иначе будут залысины или кора сдирается полностью со ствола и это очень затрудняет работу в сезоне. В оттепели сильно сдирается кора, так что, чем сильнее мороз, тем качественней окорение. Надо снять кору так равномерно, чтобы оставался слой коры не более 0,5 сантиметра, такой нежный, коричнево-бархатистый, и без залысин. Чем аккуратнее окоришь, тем легче работать в сезоне.

Проводится окорение скобелем. В самые трескучие морозы люди на лыжах окоряют стройные, кронистые красавицы сосны. Обычно окоряли не норму 7000 деревьев, а 10000 и более, чтобы в сезоне не только заработать на «кусок хлеба с маслом», но и премию. Те, кто постоянно работали зимой, когда есть зимняя дорога, завозили продукты, делали запас, чтобы летом в сезон не тратить силы и время. Как правило завозили такие продукты как мука, соль, сахар, масло, консервы, крупы, макаронные изделия, то есть те продукты, которые можно было долго хранить. Все это привозилось на тракторе или машине на избушку и складывалось в железные бочки на хранение от мышей и медведей.

Сбор живицы. Весна.

Весной, как только земля в лесу освобождалась от снега, начинали оборудовать лес. Если участок новый (на котором работают впервые), то сначала под каждую окоренную сосенку клали по 2-3 воронки, затем, на зеркало карры наносили резцом жёлоб, по которому будет стекать в воронку живица, стамеской делали внизу карры щап и в него вставляли (вешали) воронку. Когда все окоренные деревья оборудовали, начиналась самая главная работа – вздымка, т.е. добыча живицы.

Обычно сезон добычи начинался в середине мая, когда начиналось сокодвижение у древесных пород, и продолжался до конца августа, когда сокодвижение у деревье заканчивалось.

Многие вздымщики работали в тайге, не выезжая, только приходили на центральную базу участка, чтобы в магазине пополнить запас продуктов. Работали и в жару и в дождливую погоду, несмотря на комаров и мошек. Но надо, вот и работали. Норма 1500 деревьев, но обычно 2000-2500 тысячи (карр) деревьев. Надо подойти к каждому дереву и нанести на карру подновки — это, если видели, «рисунки» на стволах сосен в виде елочки, ровные, красивые. А чтобы получился такой рисунок, проделывается огромная работа ежедневно в течение всего сезона.

Сначала вздымщик готовит специальный раствор – барда. Барда – это древесные дрожжи-стимуляторы, чтобы при нанесении на карру подновок усов в виде елочки смачивать этим раствором, который стимулирует дерево выделять смолу. А этот раствор еще играл защитную роль, чтобы споры грибков, попав на подновку-ранку, не заразили дерево. Она защищает, пока не выделится смола и не дает спорам сделать свое «черное» дело. Раствор заливали в 3х литровый баллончик, к которому крепили два шланга: один к хаку – инструмент для нанесения подновок-усов, а второй — к насосу для велосипеда. Накачиваешь баллон с бардой, там создается давление и потом, когда наносятся подновки-усы, жидкий раствор барды из баллона смачивает из дозатора эти усы-подновки.

Сбор живицы. Сезон.

Итак, начался сезон. Через четыре дня надо снова подойти и нанести очередную пару усов, и за сезон вздымщик подходит к каждому рабочему дереву по 21 разу, с периодичностью в четыре дня. Так за сезон по рабочему лесу появляются ходы-тропы, и уже не собьешься, от какого дерева идти к следующему.

В середине лета, когда было уже сделано 8-9 обходов, начинали первый сбор живицы. По химучастку расставляли железные 200- литровки-бочки, и сборщицы собирали смолу-живицу из воронок в ведро и в бочку специальной сборочной лопаткой. Она треугольной формы на деревянной ручке. Вот снимаешь воронку с живицей и тщательно насухо выкручиваешь в ведро. Если не выкрутишь и на стенках воронки останется живица – осенью «выкрутишь руки», потому что воронка засмоляется и становится тяжело собирать.

Собирали так: уходишь от бочки подальше и двигаешься в сторону бочки, наполняя ведро. И так по кругу, пока не наберешь бочку. Сборщицы делают сбор, а вздымщики продолжают свою работу, обход за обходом, и «янтарная слеза» снова тоненькой струйкой стекает в воронки.

Работа тяжелая физически, поэтому люди приспосабливались работать ночью, а в самый пик жары отдыхали и готовили инструменты. Мужчины занимались заточкой резцов. Это очень тонкая работа: надо заточить так, чтобы волос срезал, тогда и работать будет легче. Когда резцы не идут и плохо режут, то живица плохо будет идти, потому что смоляные ходы будут рваные.

Вечером, когда жара спадала, уходили работать. Белые ночи позволяли. Брали с собой перекусить и уходили на участок. Могли работать до 9-10 утра.

Окончание сезона

Когда сезон заканчивался, делали второй сбор живицы, тут уже воронки снимали и ставили вверх дном у комля сосны. Закончив сбор, большинство брали отпуск.

А потом, когда устанавливался зимник, начинали вывозку живицы из тайги. Сначала на каждом участке все бочки стаскивали к дороге, а потом грузили на машину. Ставили к кузову лаги и закатывали бочки вручную в кузов. Одна такая бочка с живицей весит 240 кг. На нижнем складе на эстакаду тоже загружали вручную. Это сейчас – фискорсы и манипуляторы, а в семидесятых все «на пуп» брали.

Вагоны грузили тоже вручную, а на это дело еще и время было ограниченное. Катали бочки по лагам и устанавливали в ряды в вагоне. Очень тяжелый физический труд, часто срывали спины.

Еще среди химарей была такая шутка: «Устраивался на работу химарем, а работаю верблюдом – вечно с «горбом» — то рюкзаки с продуктами, то баллон с бардой».

Наш быт

Три избушки

Ну а теперь я хочу немного рассказать о нашем быте. В самом начале, когда устроились на работу в химподсочку, мы немного поработали на Северном участке, а потом нас перевели на Междуречье. Завозили нас туда летом на вертолете. Вот вертолет высадил нас на болото, где был настильчик 2 на 2 метра из досок, для того, чтоб сложить продукты и вещи. Вертолет завис, и мы прыгали из него в болото, быстро выстроились вереницей, и, передавая коробки с продуктами из рук в руки, складывали их на настил. После того, как вертолет улетел, перетащили из болота на берег продукты и личные вещи. Потом трактором продукты увезли на базу в магазин.

Затем мастер повел нас на избушку, где мы должны жить и работать на Междуреченском участке, в 5-ти км от базы. Перебравшись через болото у базы, по крутящимся в топкой ряске бревнам, впервые было очень страшно перебегать. До сих пор помню, как боялась за доченьку, сидящую на плечах мужа, да и за него тоже, — еще и рюкзак за плечами… По урайской дороге прошли 3 км, снова болото. Но это болото не топкое, хотя сырое. Метров 300 по этому болоту, тяжело. Снова вышли на твердую дорогу и оставшиеся 2 км до избушки шли по ней.

Место называлось «три избушки». Там были построены три избы, наша была в очень неприглядном состоянии. Вместо плиты на печке лежали 2 крышки от бочек, стены закопченные, кругом щели и грязь. Но, как говорится, «глаза боятся, а руки делают». За неделю я превратила это место в уютное семейное гнездышко.

Как мы готовили

Воду нашла под корнями огромного кедра, росшего в 20 метрах в низинке от нашей избушки. Воду использовали для бытовых нужд и для приготовления пищи. Муж еще трижды ходил на базу за вещами и продуктами. Хлеб через неделю начал плесневеть, порезали его на сухари – надоело, надо печь хлеб. А я не умею – надо учиться. Тут я вспомнила о том, что мама говорила, чтобы училась хлебушек печь, а я отмахивалась, мол, сейчас хлеб везде готовый продают, зачем же печь? А вот понадобилось…

Вспоминаю свой первый хлеб со смехом до слез. Сейчас расскажу вам. Завела тесто: немного теплой водички, дрожжи, соль, сахару ложечку, и 0,5 банки подсолнечного масла. Замесила тесто, топлю печку, тесто поднялось. Намазала формы маслом, сложила в них тесто и отгребла жар. Формы – в печку, отметила время. Запах стоял вкусный!

Открыла печку, а хлеб мой – черный как угли! Вытащила, соскребла черноту, разрезаем – а внутри, что-то отдаленно напоминающее кусочек хлеба, в середине липкий солод, ароматно. Обрезаем как можно и кушаем. Остатки – собаке. Тут-то мы похохотали! Пёсик ест, а этот солод залепляет пасть, и он пытается помочь себе лапой, это надо видеть! И смех, и грех… Пошла к соседке, она и научила готовить не только хлеб, но и пироги, и пасхи. В общем, жить в тайге мне сразу понравилось, несмотря на трудности и неудобства.

Жизнь на базе

Вкратце рассказала вам, как жили люди на переферии. А сейчас я хочу рассказать, как жили химари на базе. Довелось и нам там пожить, на участке Онжас. У нас было 8 избушек, где жили люди, магазин, красный уголок, он же и гостиница, дизельная и баня.

Вахтовый поселочек находился на ручье, который впадал в реку Онжас. Во все избы, в магазин и в баню было проведено электричество, одним словом – цивилизация. Был ответственный за энергообеспечение, вечером, в основном зимой, включали свет. Желающие могли пойти в красный уголок, посмотреть телевизор или просто пообщаться.

В красном уголке обычно ночевали люди с переферии. Приедем из поселка поздно, а до избушки 4-5 км надо идти, зимой рано темнеет, поэтому оставались ночевать на базе. Или если кто строит избу на новом участке, временно жили в красном уголке-гостинице.

Также на базе был магазин. В нем можно было приобрести не только продукты, но и товары первой необходимости. Для удобства и экономии времени отоварку людям производили под заработную плату, то есть продавец в бухгалтерии ЛПХ брал бланки ведомости на зарплату, люди набирали продукты и в конце месяца продавец в ведомость ставил ту сумму, на которую человек набрал продуктов.

Работник ставил подпись под этой суммой, которую потом высчитывали как аванс. Продавец сдавал эту ведомость в бухгалтерию, получал деньги в кассе и сдавал выручку в ОРС. Многие химари не выезжали весь сезон, и если кому-то что-то было нужно, они делали заявку продавцу и им привозили в лес то, что было необходимо.

Баня

Еще у нас была баня: просторная, с парилкой. Стояла она на берегу ручья. Натапливалась баня быстро. Железная печка и к ней приварена бочка, так, что вода нагревалась очень быстро. Горячей воды ведер 10, а под холодную воду 2 бочки по 200 литров, чтобы всем хватило. Зимой топили пару раз в неделю, а вот летом баню топили по очереди — сегодня эта изба, завтра следующая. А если кто-то не мог в этот день истопить – топил следующий, но без пропусков менялись очередью. Ой, как приятно — приходишь с работы, уставший, искусанный, в мази или дегте от комаров, а тут горячая баня, помоешься и куда усталость вся девается.

Работать было интересно

И несмотря на такой тяжелый физический труд, на такие необычные «романтические» условия, люди были веселые, умели и поработать и отдохнуть.

А люди работали очень разные: у нас были и оленеводы с Ямала, и бывшие зэки, и студенты, и бывший директор, и инженер, со средним образованием, с тремя высшими, и безграмотные. Но что я хочу сказать — в тайге люди приживаются только те, кого тайга сама принимает, да-да именно, кого принимает тайга. Случайные люди долго не задерживались, они покидали тайгу. Самое главное, что обычно оставались те люди, которые могли протянуть руку помощи даже тем, кто об этом не просил. И это касалось не только живущего рядом соседа, но и окружающей природы.

Что интересно, мы не вешали на избушках замки, а просто подпирали их палочкой, чтобы дверь не открылась. А если кто приходил в избу в отсутствии хозяев, оставляли записку, что были, поблагодарят, если чайку попили, или если что-то взяли, то обязательно сообщат об этом в записке. Доверие у людей было.

Когда заканчивался сезон, заказывали автобус и всем участком ездили на Омутью на рыбалку. Как было здорово! Все шутили, отдыхали — костер, уха, песни, анекдоты, веселые истории…

Вот так, увидев в тайге дерево со знакомым рисунком на стволе, в моей памяти всплыло целое десятилетие жизни, которое я проработала в химподсочке.

И вспомнились знакомые лица тех, с которыми я работала — М.В. Бобров, Н.И. Ерощенко, А.В. Шангин, Л.Н. Бушмаков, А.В. и Н.В. Чернеги, В.И. и М. Тугановы, семья Бондарь, три семьи братьев Фроловых, В. и Н.В. Сипатровы, Э.З. и Е. Духанины, М. Ткаченко, Р. Шевчук, В. и Р.И. Олейник, И. и Н. Корчёмкины, Е. Журавлёв, В.Н. Мамаева, В. и М. Чмыхал, В.И. Ходырев, В. и Л. Лыковы, Макаровы, Волковы, А.Ю. и А. Загайновы, А.В. и Л. Н. Случаевы, В. и А. Харизины и многие другие.

С уважением, Галина Николаевна Бушмакова!